Без ума. Проза на грани… - Тая Воробьёва

– О, у меня есть наработки на будущее, но они очень дорогие. Это ещё созревает во мне.

– Ясно.

– Ну а ты? Сможешь рассказать о себе столь же проникновенно? – вновь эти клыки.

– Ну, я очень много лет люблю одного мужчину. Недавно перерезала себе вены в надежде на то, что ожидание счастья рядом с ним наконец – то меня покинет. Проституцией не занималась, хоть и очень люблю секс. Никого не убивала, хоть и не раз представляла, как прикончу вас, пока лежала там, на этой противной провисшей кровати.

– Весьма. Сварганю – ка тебе ещё муки. Попробуй гривной. Я всегда, когда нюхаю с нее, как бы вдыхаю вместе с дурью саму себя, свою сущность, признаю себя такой, какой стала. Мне это нравится. Говорить о какой – то другой, якобы более счастливой жизни, не в моих правилах.

Только сейчас я поняла, что мы даже никуда не присаживались. Так и стояли, болтая и изредка наклоняясь к столу, чтобы втереть качественную дурь в десна.

– И что, тебя вставляет?

– Не особо, – призналась я.

– Ты отлично соображаешь – вот что тебе мешает.

Я рассмеялась.

– Вот уж недостаток.

– Как – нибудь лучше кокаин махнем. Тебя снесет с него. А сейчас давай пересядем на кровать. Что – то душно, открою окно.

– Ага.

– Эта чертова решетка… – в палату ворвался летний вечерний ветерок. – Саш, ты очень умная девочка. Даже странно, что ты здесь.

Хозяйка присела рядом и коснулась моей левой руки. Мне стало как – то не по себе.

– Но раз уж ты здесь, придется тебе принять мою помощь.

– И в чем она заключается?

– Ты боишься обнажаться? Я хотела сказать, ты часто любуешься собой в зеркало, ласкаешь себя?

Что происходит?!

– У меня нет комплексов по поводу своей внешности.

– Это здорово. Я вот тоже не парюсь, хотя ещё та толстуха, – она провела рукой по моей голове. – Давай начистоту. В дурке условия просто ужас, ты будешь гнить тут очень долго, тебя будут накачивать таблетками, твои рецепторы потихоньку начнут сдавать, тело сопротивляться. Некоторые даже привязанные встают вместе с кроватью, настолько все серьезно. А этот чай, который заваривают кипятком из под крана, пойло ещё то! Пребывание здесь – это лотерея, выход из которой – это подходящая шизоидная комбинация, которую ты можешь спокойно подобрать. Так вот, проще говоря, я знаю эту комбинацию. Я дам тебе её, и поверь мне, тебе придется принять её от меня. Потому что иначе нельзя, лотерея никого не пощадит.

– И что я должна взамен?

– Довериться мне.

Хозяйка провела большим указательным пальцам по моим губам и поцеловала меня в шею. Я поняла, чего она хочет, но не могла это принять. Она была слишком противна мне. Тело ещё помнило жесткие удары, которые наносили мне её фаворитки. Я не могла заплатить эту цену.

– Постойте!

Хозяйка невозмутимо ответила:

– Тебе нужно отплатить за то, что я дам тебе. Ты ни в чем нуждаться не будешь, потому что я дам тебе работу.

– Я не буду спать с вами.

– Но ты дала согласие. И у тебя выбора нет.

– Какого черта нет?

– Вся больница – фикция, я тебе уже говорила.

– Я пойду к врачу.

– Удачи! Давай, иди! Но потом не сетуй на то, что случится.

Я резко встала и бросилась из палаты. Побежала по коридору, выискивая глазами дежурных сестер, которые могли бы мне помочь. Ещё верила в то, что всё, что сказала хозяйка – полная чушь, и я смогу выбраться из этого ада. Наконец, из какой – то палаты вышла медсестра и направилась прямиком ко мне. Я ринулась к ней и схватила её за локоть:

– Пожалуйста, мне нужен лечащий врач. Вы понимаете? Мне нужен врач.

– Хорошо, милая. Пройдем к нему.

– Да?! Вы мне так поможете! У вас тут все ненормальные. Я сама пришла ведь сюда.

Я увидела Диану, выходящую из нашей палаты.

– Диана!

– Саша, что ты натворила, дура! Мне из-за тебя всю ночь не спать. Маша, дай мне её, я в курсе, сама отведу.

– Уверена? – засомневалась сестра.

– Есть вопросы?

– Спокойной ночи.

– Да, иди уже.

– Куда мы?

– На свидание к врачу, как ты и хотела.

Опять этот коридор, кажется, я видела его раньше. Гибкая сцепка! Черт! Гребаная цикличность!

«Мир разделен на две половины. Одна твоя, другая моя. Как несоизмеримые высоты неизвестного, мы подобны движению солнечных лучей окутывающих эту чудесную планету. Все что есть у меня, неизменно есть и у тебя – это общие вселенские блага. Мы должны были прийти к независимости, отречься от первоначальных заблуждений, но вместо этого ты инь, я ян. Нирвана. Мне бы хотелось меньше падать в эти сны, но в последнее время, лежа в полубессознательном состоянии в палате для суецидников, я прихожу к выводу, что мысли о тебе это мое спасение. А самая желанная боль – это возможность найти маяк, цепляясь за который, ее можно пережить. Дима.»

– Как ты сегодня? – приоткрыв дверь, спросила Диана.

Я медленно приподнялась на локтях, чтобы видеть ее. Она уже два раза участвовала в этих садистских избиениях, хоть и пассивно, но всё же. Понятно, что она была лишь винтиком в этой психоделической системе, но как же сложно это принять.

– Зачем пришла?

– Вообще – то это и моя палата тоже.

Диана прошла внутрь. В утреннем болезненно – белом свете её уродство не было столь пугающим как накануне. Зажившие шрамы любви были голой правдой жизни, о которой не рассказывают родители. И кто знает, может эти страшные шрамы были продолжением их собственной истории, а их дочь лишь пергаментом, на которым расписывалась сама судьба. Но ведь никто не знает наверняка, что у последней на уме, но всем одинаково даны возможности, чтобы свести с ней счеты либо договориться.

– Тебе нужно было подчиниться, – сказала Диана, прорезая наше долгое молчание своим скомканным ртом.

– Что? Мне надо было нализывать этой суке жопу?

– По – другому никак, – развела руками Диана. – Нужно чем то жертвовать, Саша. Иногда даже честью, достоинством…

– Ты что говоришь??? Я не хочу быть с этой толстухой!

– Тебе не придется. Все проходят через хозяйку, она как проходной билет. Типа кондуктора.

Я попыталась встать, чтобы огреть эту дуру кружкой по голове, стоящей у изголовья кровати, но во всем теле была такая зверская боль, что всё, что я могла сделать – это схватиться за кружку и повалиться на правой бок.

Диана все поняла и засмеялась. Не знаю почему, но ее смех был мне приятен, хоть я и находила это ощущение в данной ситуации чем – то противоестественным.

– Ты одна из нас. Из тех, кто может отбросить разум и приспособиться. Завтра сделай это. А хозяйка, кстати, неплохо пахнет, у нее косметика шик и вообще симулировать можно. Я всегда так делаю – Диана широко улыбнулась, оголив ровные зубы под уродливыми губами. – Только не делай этого лучше меня, а то я здесь держусь только благодаря этому.

Черт, я смеюсь в унисон с этой девушкой. Я сойду с ума с этими лесбиянками.

Я долго спала. Опять видела Диму во сне. Он встречал меня с больницы, крепко обнимая и запуская одну руку в мои волосы, а другой держа за талию. Его пухлые губы были прохладными и нежными. А потом я проснулась и поняла, что люблю Дениса. Он меня ждал дома, в Мире будущего. Прошло прилично времени, а я не отписывалась ему. Я скучала. Мне нужен был мой телефон. Хотя у меня был уговор с лечащим врачом о том, что я буду иметь доступ к связи, так как муж ничего не знал о моем пребывании здесь, но та, что называется, стала морозиться и заходила только проверить дышу ли я вообще. Она делала вид, что меня не избивали, а я сама намеренно билась об углы. Никто не может опираться на веру в то, что отдавая себя в руки мозгоправам, может не волноваться. Самовольное пребывание в дурдоме не гарантирует излечения.

Был вечер следующего дня. Я проспала более суток. Даже не заметила, как ушла Диана.

Хотелось в туалет и есть. Осторожно откинув одеяло с покрытых порезами ног, я опустила их на пол. Коленки заливались в пятидесяти оттенках сиреневого, зашитый шрам от ножа длиной в десять сантиметров протянулся по внутренней поверхности бедра. Руки были в маленьких царапинах, под ногтями грязь. Живот и то, что отвечает за воспроизводство потомства, палачи благородно не тронули.

В голове гудело, словно к уху приставили морскую ракушку, так плохо было. Проковыляя еле – еле к умывальнику, я включила кран на полный напор и опустила голову. Защипало разбитую бровь, пару ссадин на шее. Обернув полотенцем волосы, я достала из тумбочки перекись водорода, которую тайно пронесла Диана. С её слов, это было не положено, так как подразумевалось, что я буду страдать, и от этого с каждой секундой прощаться с гордостью. Я же не была готова расстаться с ней, все еще верила, что все не так плохо.

– О, ты очухалась по плану! – в палату вошла противная Лиза. Это не дурдом, а дом открытых дверей. Ни минуты покоя, на который я рассчитывала, когда пришла сдаваться в лечебницу.